Девятое Правило Волшебника - Страница 174

174

Как странно было видеть их вдвоем — им было хорошо даже в этих обстоятельствах. Никки казалось, что им и слова не нужны: они обходились то взглядом, то слабым пожатием плеч, и всегда понимали друг друга.

Никки чувствовала, что она будет лишней свидетельницей его несчастья, и потому держалась в стороне, не попадаясь ему на глаза — однако оставаясь все же неподалеку на случай неожиданного нападения зверя.

Первые четыре-пять дней после возвращения в замок Ричард провел во дворце Исповедниц — бродил по великолепным комнатам и анфиладам залов. Никки оставалась в одной из гостиных дворца, пока Ричард бесцельно обходил опустевшее жилище. Потом он ушел и провел неделю в Эйдиндриле, меряя шагами улицы и переулки, словно хотел воскресить жизнь, замершую уже давно. Оставаться рядом с ним в эти дни было для Никки сложнее — Ричард ходил, не задерживаясь на одном месте подолгу, с утра до вечера. Хуже того, потом он ушел в горные леса, окружающие Эйдиндрил, и несколько раз даже не возвращался домой на ночь. Для Ричарда лес был родным домом, и Никки не решилась следовать за ним — там Ричард немедленно обнаружил бы ее присутствие. Ее немного успокаивала магическая связь: ниточка, связавшая их в день отъезда Ричарда из Алтур-Ранга, не рвалась, и Никки всегда было известно, в каком направлении он движется и далеко ли ушел. Однако когда Ричард долго не возвращался, Никки ночи напролет мерила шагами комнату, не в силах заснуть.

В конце концов дед упросил Ричарда не уходить из замка, чтобы в случае атаки зверя Зедд и Никки успели остановить его. Ричард согласился — не споря и не возражая. Теперь вместо дворца, города и леса, он бродил по внешним укреплениям замка, упорно глядя вдаль.

Никки отчаянно хотелось помочь Ричарду — но Зедд уверял, что им остается лишь ждать, пока время поможет ему очнуться и свыкнуться с реальностью, где не нашлось места его любви к Кэлен. Никки не возражала, но на самом деле не верила, что со временем что-то изменится. Она достаточно давно знала Ричарда и понимала, что здесь речь идет о чем-то большем. Помощь ему явно была нужна, вот только какая?

Сейчас Никки быстрым шагом прошла по мягким коврам зала, прилегающего к библиотеке, и углубилась в путаницу лестниц и переходов, пользуясь подсказкой своего дара и связью с Ричардом и даже не пытаясь запоминать дорогу по замку.

Приближаясь к Ричарду, она снова вспомнила тот день, когда, прощаясь, установила между ними связь и скрепила ее поцелуем. Ох, до чего же приятной была та минута! Но теперь Никки было неловко вспоминать о ней. Ведь наслаждение досталось ей обманом: связь можно было установить и без поцелуя; более того, она могла вообще не объяснять Ричарду, что делает. Достаточно было коснуться пальцем его ладони или плеча — и связь установилась бы, а он ничего бы и не почувствовал…

Но незадолго до того Кара воодушевила Никки, подсказав, что ей стоит обратить на себя его внимание, и у нее родились жаркие мысли о дальнейших возможностях. Поцелуй, несомненно, надолго запомнился бы Ричарду. Однако теперь ей казалось, что она слишком поспешила — учитывая, в каком состоянии он был тогда; вся его любовь была отдана мечте, а Никки не проявила уважения к его чувствам. Она почти сразу пожалела, что позволила себе этот поцелуй. Но сожалела также и о том, что поцеловала его в щеку, а не в губы.

Как это сделала Шота.

Она вся горела, слушая в описании Кары, как Шота целовала Ричарда и соблазняла остаться с нею. Никки понимала, что чувствовала ведьма, — но счастливее от этого не стала.

Никки все отдала бы за возможность обнять его, утешить, пообещать, что все будет хорошо — лишь бы он хоть чуточку оживился, лишь бы заметил, что рядом с ним есть кто-то, кому он дорог.

Но она знала, что сейчас не время и не место для подобных попыток.

И все же она понимала, что так не может продолжаться вечно. Ему нельзя позволить застревать в таком подвешенном состоянии. Он не должен плыть по течению, не заботясь о последствиях. Он должен очнуться.

Никки шагала все быстрее, пустые, но роскошные комнаты мелькали одна за другой. Что-то дергало ее, тянуло поскорее увидеть Ричарда.

Он стоял на краю стены, положив руки на массивные зубцы крепостной стены, и смотрел прямо перед собою в прорезь бойницы. Казалось, он стоит на краю света. Стадо белых облаков тянулось по небу, внизу, далеко под ними, серые тени пролетали по холмам и полям, словно серые овцы догоняли белых.

Ричард как будто забыл о времени. Дни тянулись монотонной чередой, пустота существования лишь подчеркивалась мелкими обыденными событиями. Он явно не осознавал, как долго стоит тут, глядя со стены на беспредельное пространство.

Кэлен умерла, исчезла, и все остальное потеряло смысл. Ему даже не верилось, что смысл когда-то был. Более того, он усомнился, что и она когда-то существовала.

Но была ли она настоящей или выдуманной — все уже кончилось.

Кара стояла рядом. Она неотлучно держалась не далее чем в трех шагах. Зная, что на нее можно всегда положиться, он чувствовал себя немного лучше. Но иногда ее постоянное присутствие утомляло, казалось назойливым. Она нарушала совершенство его одиночества.

«Интересно, — подумал он, — а ведь она думает, что успеет подхватить меня, если мне вздумается прыгнуть со стены».

Он знал, что Кара не успеет.

Внизу, у подножия горы, пестрели крыши Эйдиндрила; отсюда дома казались крошечными. Его тянуло к этому городу. Город пуст. И его душа пуста. Жизнь покинула и город, и душу.

После вскрытия могилы — он не мог заставить себя назвать ее могилой Кэлен ни мысленно, ни тем более вслух — жизнь потеряла для него всякую ценность. Если бы людям было дано умирать только усилием воли, он был бы уже мертв. Но смерть, получив приглашение, отчего-то вдруг оробела и медлила. Дни тянулись бесконечно.

174