Девятое Правило Волшебника - Страница 171

171

Больше не могло оставаться никаких сомнений относительно истинной судьбы Матери-Исповедницы. Все то, что Ричард искренне считал своими воспоминаниями, оказалось лишь сладким заблуждением, вмиг рассеявшимся, словно дым.

Ричард, тяжело дыша, смотрел неотрывно на скелет в гробу, на белое платье и золотую ленту, скрепляющую то, что некогда было прекрасным букетом цветов.

Никки затошнило.

— Ну, теперь ты удовлетворен? — спросил Зедд тоном закипающего гнева.

— Не понимаю, — прошептал Ричард, не в силах отвести взгляд от ужасного зрелища.

— Да ну? А по-моему, все вполне ясно, — сказал Зедд.

— Но я знаю, что ее тут не хоронили! Знаю, но объяснить не могу. Почему-то все противоречит тому, что я твердо знаю!

Зедд стиснул кулаки.

— Никакого противоречия нет, и понимать нечего. Противоречий не существует!

— Да, но я же твердо знаю…

— Это Девятое Правило Волшебника: противоречий в реальности быть не может. Ни частичных, ни общих. Чтобы поверить в наличие противоречий, нам придется отказаться от веры в существование мира, окружающего нас, от природы всех вещей, и заменить все это любым случайным измышлением фантазии — измышлением, возникающим лишь потому, что тебе хочется, чтобы оно возникло. Любая вещь является лишь тем, чем она есть, в согласии с ее сутью. Противоречий быть не может.

— Но, Зедд, я не могу не верить…

— Ах, он не может! Ты имеешь в виду, что реальность этого гроба и истлевшего тела Матери-Исповедницы оказалась для тебя чем-то неожиданным, и тебе не хочется признавать ее? Вместо этого ты предпочитаешь прятаться в туман слепой веры! Именно это ты хотел сказать?

— Нет, но в этом случае…

— Вера — это способ самообмана, хитроумная уловка, и в ней нет ничего, кроме слов и чувств, основанных на любом фантастическом понятии, какое только может присниться. Вера — это попытка подчинить истину капризу. Проще говоря, попытка вдохнуть жизнь в ложь, затмить реальность ослепительной красотой фантазий. Вера — прибежище глупцов, невежд и обманутых, не умеющих думать людей. В реальности же противоречий не бывает. Все сущее можно объяснить, найдя скрытые под внешним образом закономерности. Ты же намерен отказаться от рассудка, от разума. Ставкой в этой игре является твоя жизнь. Но выиграть невозможно, и ты неизбежно потеряешь то, что поставил на кон.

Ричард запустил пальцы в мокрые волосы и попытался спорить:

— Но ты не слушаешь меня, Зедд! Противоречие говорит лишь о том, что некоего явления никто из нас ранее не знал, и нужно вот именно постичь суть происходящего в реальности, не во снах! Я не слишком учен, но знаю: так оно и есть. Кому, как не мудрецам, помочь мне разобраться во всем, принеся, быть может, большую пользу не мне одному?

— Я как раз и помогаю тебе! Я позволил тебе самому найти доказательства и решить, где правда, а где обман. Вон оно, в этом гробу. Это реальность, и незачем изобретать сложные доказательства, когда есть простое — даже если доводы оказались не в твою пользу. Вот та, кого ты хотел найти — Кэлен Амнелл, Мать-Исповедница, в точном соответствии с надписью на могильном камне.

Высоко подняв брови, Зедд придвинулся ближе к своему внуку.

— На этом мы и остановимся, если только ты не докажешь, что и это — некая уловка, что кто-то вздумал кого-то здесь похоронить лишь затем, чтобы разыграть с тобой замысловатую шутку, заставить всех думать, что ты ошибаешься. Но найти такие доказательства, скажу я тебе, — дело безнадежное. Что ты можешь противопоставить этому ясному и очевидному доводу? В чем увидишь противоречие?

Ричард еще раз взглянул на мертвое тело, вытянувшееся перед ним в гробу.

— Я твержу об этом уже не первый день, но меня никто не хочет слышать! Кто вам сказал, что вы владеете всей истиной? Повторяю: что-то идет не так, как должно. Я не слеп, наоборот, я чувствую, что так быть не может, это вы закрываете глаза! Не может так быть!

Зедд крепко стиснул зубы, помотал головой, призывая остатки терпения.

— Ричард, я так хотел тебе помочь, что позволил сотворить столь кощунственное дело — хотя по всем законам снисходительность не следовало проявлять. Теперь будь любезен, скажи, куда ты дел свой меч. Где Меч Истины?

Дождь тихо шелестел по лиственному своду над их головами, когда дед задал Ричарду этот вопрос и стал ждать ответа. Ричард уставился на гроб и, помолчав, ответил:

— Я отдал меч Шоте взамен тех сведений, которыми она меня снабдила.

Зедд широко раскрыл глаза:

— Что-что?

— Мне пришлось, — упавшим голосом сказал Ричард, отводя взгляд.

— Пришлось? Пришлось?!

— Да… — еле слышно пробормотал Ричард.

— И какими же премудростями она тебя снабдила?

Ричард положил локти на край гроба и спрятал лицо в ладонях.

— Она дала мне то, что могло помочь в поисках. Мне нужны ответы. Я должен узнать, как найти Кэлен!

Зедд в ярости ткнул пальцем в гроб:

— Вот Кэлен Амнелл! Как ей и положено, под могильным камнем. И за какие же — о, сверхценные! — сведения Шота выдурила у тебя меч?

Ричард даже не попытался возмутиться таким отношением к своим действиям.

— Огненная Цепь. Она произнесла слова «Огненная Цепь», но сама не знала, что они означают. Еще она сказала, что я должен найти место костей в Глубокой Пустоте.

— Глубокую Пустоту? — с издевкой спросил Зедд и, взглянув на черное небо, тяжело вздохнул. — Не думаю, чтобы Шота сумела растолковать тебе, что это за штука — Глубокая Пустота.

Ричард потряс головой, но не оглянулся на него.

171